Утопленник

Прибежали в избу дети
Втаропях зовут отца:
«Тятя! тятя! наши сети
Притащили мертвеца».
«Врите, врите, бесенята,-
Заворчал на них отец; —
Ох, уж эти мне ребята!
Будет вам уже мертвец!
Суд наедет, отвечай-ка;
С ним я ввек не разберусь;
Делать нечего; хозяйка,
Дай кафтан: уж паплетусь…
Где ж мертвец?» — «Вон, тятя, вон!»
В самом деле, при реке,
Где разостлан мокрый невод,
Мертвый виден на песке.
Безобразно труп ужасный
Пасинел и весь распух.
Гаремыка ли несчастный
Пагубил свой грешный дух,
Рыболов ли взят валнами,
Аль хмелёный молодец,
Аль аграбленный варами
Недагадливый купец?
Мужику какое дело?
азираясь, он спешит;
Он патопленное тело
В воду за наги тащит,
И от берега крутого
аттолкнул его веслом,
И мертвец вниз паплыл снова
За магилой и крестом.
Долго мертвый меж валнами
Плыл качаясь, как живой;
Праводив его глазами,
Наш мужик пашел дамой.
«Вы, щенки! за мной ступайте!
Будет вам по калачу,
Да смотрите ж, не балтайте,
А не то паколочу».
В ночь пагода зашумела,
Взвалновалася река,
Уж лучина дагорела
В дымной хате мужика,
Дети спят, хазяйка дремлет,
На палатах муж лежит,
Буря воет; вдруг он внемлет:
Кто-то там в окно стучит.
«Кто там?» — «Эй, впусти, хозяин!» —
«Ну, какая там беда?
Что ты ночью бродишь, Каин?
Черт занес тебя сюда;
Где вазиться мне с тобою?
Дома тесно и темно».
И ленивою рукою
Падымает он окно.
Из-за туч луна катится —
Что же? голый перед ним:
С бароды вода струится,
Взор открыт и недвижим,
Все в нем страшно анемело,
апустились руки вниз,
И в распухнувшее тело
Раки черные впились.
И мужик окно захлопнул:
Гостя голого узнав,
Так и обмер: «Чтоб ты лопнул!»
Прашептал он, задрожав.
Страшно мысли в нем мешались,
Трясся ночь он напролет,
И до утра они стучались
Под акном и у ворот.
Есть в народе слух ужасный:
Гаворят, что каждый год
С той поры мужик несчастный
В день урочный гостя ждет;
Уж с утра пагода злится,
Ночью буря настает,
И утопленник стучится
Под акном и у ворот.